Реальная история из жизни Свами Вишнудевананда Гири (Свами Вишну Дэва)

В 1973 году Свами Вишну Дэву исполнилось шесть лет. Он жил в квартире пятиэтажного дома, в месте своего появления на свет — городе Лозовая, под Харьковом. К нему из деревни в двадцати километрах от города часто с подарками приезжала бабушка — мать отца, которую он очень любил. В этом городе жила почти вся его родня — двоюродная бабушка, тетки, дяди, кумовья, двоюродные братья, друзья отца. Отец Шри Свами Вишнудевананда Гири Джи Махараджа тогда работал в типографии, мать училась на бухгалтера и работала крановщицей.

Все в то время были полны беспричинного счастья и энтузиазма. Свами хорошо запомнил 31 декабря 1973 года, так как в этот день без разрешения родителей первый раз выстрелил из хлопушки у елки и обжег себе руку. Отец отругал его, а он и без того был напуган и расстроен, но ситуацию сгладил приезд к новогоднему столу дяди — брата матери. Он подарил кучу значков, которые, кстати, позже у него пытались отобрать разные хулиганистые дети в детском саду.  Свами Вишну Дэв помнил, как после Нового года всей семьей они долго собирали вещи в большие матерчатые полосатые мешки, готовясь к переезду. Наступила весна. Долгожданный переезд состоялся. Его семья, то есть отец и мать вместе с ним, только что переехали из-под Харькова в город-герой Севастополь по совету моей тети, двоюродной сестры отца, которая уже давно в нем жила.

Отец говорил, что переехали мы главным образом ради меня, так как он считал, что мне надо учиться и развиваться в приличном и большом городе, а мой родной город Лозовая, по его мнению, был слишком прост и мал для этого. Новый город Свами понравился, а сам район — не очень. Это был старый район с частными домами и узкими улочками в пяти километрах от моря. Дом был частный, тоже старый, но мне он нравился, так как находился на возвышении, в нем было несколько сараев, а наверху, «на втором этаже» был большой двор с виноградником и прекрасным видом сверху на город. К тому же отец взялся с энтузиазмом переделывать и ремонтировать дом. Он планировал увеличить виноградник и делать свое виноградное вино.

Отец сделал для Вишнудевананды во дворе турник и подвесил на него боксерскую грушу, чтобы он «рос спортивным». Отец поступил в войсковую часть на службу мичманом на базу торпедных катеров, на должность заведующего химическим складом. Вишнудевананде первое время было удивительно видеть его в военной форме. Мать Сввами устроилась на работу на радиозавод.

Вишнудевананда быстро познакомился с местными детьми. У них были свои излюбленные места для детских игр — поляны среди деревьев. На одной поляне стоял большой камень-валун. Они играли в футбол, «собачку», «выбивалу», «выше ноги от земли», «казаков-разбойников», в «лова», в «банки», в «чу» на значки, монеты и фантики. Через некоторое время Свами стал у них как бы «командиром», так как постоянно что-то придумывал.

Иногда после игр, Вишнудеваннада садился на этот большой камень-валун на нашей поляне, а дети садились рядом. Сидя на камне он совсем неожиданно для себя начинал рассказывать им о космосе, других мирах, вселенной, о бесконечности внутри нас, о том, что наш мир — очень ограничен и что есть другие миры, и о том, что все люди живут бессмысленно, так как не стремятся понять эту внутреннюю бесконечность. Он убеждал их думать о бесконечности, хотя казалось, сам, умом, не очень понимал, о чем это он говорил. Он просто чувствовал это внутри, не думая об этом. В другое время он брал большую (цыганскую) иголку или колючку и прокалывал себе руку, говоря: — Видите, мне не больно, потому что я — йог.

Дети слушали, как говорится, раскрыв рты. Свами сам не особо задумывался о том, почему говорю все это. Происходило все само собой, естественно. Никто в семье у него никогда не вел разговоры ни о йогах, ни о других мирах и бесконечности. Однажды после игры он просто сидел на краю поляны, расслабившись. Внезапно его дух начал раскрываться, словно начал вспоминать что-то забытое. Он почувствовал необычайное единство со всей вселенной, и блаженство, которое разливалось в нем. Он как бы на время стал поляной, кустами, детьми, дорогой, домами и всем, что мог видеть вокруг. Это было так необычно, что он замер, боясь пошевелиться. Его друзья звали играть, но ему надо было побыть одному, чтобы не потерять это переживание. Он сказал, что ему надо идти домой. Дома родителей не было. Он достал ключ из «тайного места» за дверью, вошел, и спустился по лестнице вниз. Состояние не исчезало, а наоборот углублялось. Не теряя его, он походил по двору, зашел под навес. Внезапно ощутил свое чувство «Я», как что-то настолько гигантское, глобальное, непостижимое, вечное и бесконечное, что у него аж дух захватило, а в ушах послышался то ли звон, то ли свист. Он замер, задав себе вопрос: что есть это «Я»? Он сильно сосредоточился на своем «Я», и осознавал некоторое время очень остро и отчетливо: «Я», «это Я», «Я-есть! »Будучи в этом «Я-есть» Свами, как бы увидел его всеохватывающую, всепронизывающую тонкость, и, увидев, сразу же вошел в нее глубже. Он почувствовал, как эта тонкость начала расширяться в нем, охватывая все большее и большее пространства. Расширение не прекращалось еще минут пятнадцать. Оно вызывало восторг и благоговение.

Свами не испугался, а просто оставался в нем, наслаждаясь его необычностью. Ему оно показалось очень знакомым, родным. Казалось, он просто забыл то, что всегда знал, а вот теперь снова вспомнил. Прошло тридцать восемь лет с того момента, но он помнит его, до сих пор, как будто это было вчера. Это «Я есть» ничуть не изменилось, не ушло, только стало гораздо более гибким, мощным и глубоким. Это воспоминание открыло совершенно новый этап в его жизни, когда он стал со стороны смотреть на игры, других детей, взрослую жизнь, с ее проблемами и ценностями. После него он уже не мог остаться прежним. Он быстро, очень быстро повзрослел после этого переживания. Все, что было накоплено в его детском уме до этого, было освобождено и оставлено ради этого нового и великого «Я». Это «Я» было самой сутью всего Божественного, что есть во вселенной. Так это он чувствовал. С того момента, где бы он ни был, это «Я-есмь», подобное величественному пространству, стояло между ним и миром, и никуда не уходило. Оно постепенно, мягко и ненавязчиво взяло руководство его жизнью и проникло в каждый ее уголок. Оно мягко, но властно и уверенно стало вести его по жизни, отделять Свами от всего того в мире, что им не являлось, всякий раз усиливаясь, если его ум хотел снова «заиграться» в мыслях или внешних вещах. Был, правда, один вопрос, который некоторое время все же беспокоил Свами: как ему жить в теле ребенка с этим новым состоянием? Как ходить в школу, учиться, вести себя с родителями — с тем Нечто, что прочно поселилось у меня внутри? Ведь он был еще очень мал, а то, что оказалось у него внутри, было гораздо большим, чем родители, школа, друзья, да что там — большим, чем весь мир! Свами, в силу легкости характера, интуитивно решил этот вопрос для себя очень просто: это Нечто он стал скрывать везде и всюду, как только мог. Чтобы скрывать его, он научился старательно играть разные роли, когда это требовалось — хорошего сына, идеального октябренка, а затем пионера-школьника, друга, спортсмена и т.д. Все это казалось ему забавной секретной игрой, похожей на игру в шпионов, а играть я любил, очень любил. Игра, хранение тайны, со временем стала для него главной линией в жизни. Свами Вишнудеваннада, в каком то смысле, перестал с тех пор жить как ребенок и начал играть, азартно, радостно и как-то совсем не по-детски. Игра ради других стала плавно заполнять всю его жизнь.